От метадона спас героин
От героина — «Нарконон»

 

Всмотритесь в это красивое лицо, ощутите внутреннюю радость этого молодого человека и любовь, которой он наполнен. Как он энергичен, юн, а ведь ему уже — 36 лет. Счастлив в личной жизни. Занимается любимым делом. Отдыхает, летая по воде на доске с парашютом в руках.

 

И трудно поверить, что 11 лет назад его не существовало. А было умирающее существо, состоящее из героина, алкоголя, марихуаны, экстези и калипсола. У человека пропали вены, отключился мозг и был утрачен всяческий смысл:

 

«Метадон отбивает способность думать и чувствовать, он убивает душу, ты ощущаешь себя полным ничтожеством. И вроде бы ты можешь что-то сделать, но никакого желания подниматься нет. Так — в подавленном состоянии — проходит весь день»…

 

Теперь Леонид ГЕДЬКО — заместитель исполнительного директора «Нарконон-СНГ».

 

— В определенный момент жизни у каждого наркомана происходит слом, когда он говорит себе: стоп, дальше нельзя, я больше не употребляю. В этот момент дилер и предложил мне таблетки, которые ввозились контрабандой из Европы. Рассказал, что на Западе ими лечатся.

 

Начал принимать. Чувствую — мне плохо. Боли нет, ломки нет, ничего у меня не болит. Но такое чувство подавленности, такая депрессия!

 

Если героин давал эффект яркости, полноты жизни, но только на время употребления (сам по себе он, безусловно, губителен), то метадон меня просто опустошал. Ты — никто, ты — овощ.

 

Прекратил принимать метадон и ощутил ломку гораздо тяжелее, чем от героина. Это такое ощущение, будто от твоих костей отрывают мышцы. Можете себе это представить? И это будет длиться — минимум 20 дней! Лично я не знаю людей, готовых выдержать такую пытку.

 

И мне рассказали об очень легком и очень популярном способе избавиться от метадоновой зависимости — перейти на большие дозы героина, чтобы перебить действие метадона. Вот почему очень часто после метадона происходят передозировки, остановки дыхания, летальные исходы.

 

— Что происходило лично с вами?

 

— Поступил, как предложили. Стал употреблять по 2—3 куба. Таким образом вылечился героином от метадона и стал искать другие способы бросить. Лечился в Киеве, в Крыму, снова срывался. А потом произошло чудо — друг нашей семьи, верующая женщина поехала в Иерусалим к Стене плача просить о моем избавлении. Буквально через четыре дня она встретила знакомого, порекомендовавшего программу «Нарконон»: это был первый реабилитационный центр в России. Когда я приехал туда, был трупом, состоящим из героина, алкоголя, марихуаны, экстези и калипсола.

 

— Откуда у вас находились деньги на все это «добро»?

 

— В начале 90-х я занимался экспортно-импортным бизнесом — мы привозили товар из Китая, и в течение очень короткого времени заработал большие, что называется, шальные деньги. Тогда это было легко.

 

Так вот, мне потребовался месяц только для того, чтобы осознать, что у меня есть шанс выбраться из пропасти…

 

— 11 лет вы не употребляете наркотики. Приходилось ли за это время так же ярко чувствовать жизнь, как под героиновым кайфом?

 

— А дело в том, что никаких чудес ни героин, ни другие наркотики в жизнь не привносят. Муки только. Так устроен человек, что когда на нас сваливаются проблемы, мы перестаем чувствовать удовольствие от жизни, начинаем близко ощущать только эти проблемы. Наркотик позволяет временно затуманивать их, просто ты становишься далеким от неприятностей.

 

Человек, находящийся в бодром состоянии, который стремится к цели, преодолевая препятствия, чувствует куда более яркие состояния, чем под воздействием наркотиков. Спортсмен, который побеждает на соревнованиях, испытывает кайф больше, чем от героина; человек, подаривший своему ребенку радость, испытывает большее наслаждение. Ни один мой наркотический кайф не сравнится с тем, который я испытываю, когда люди, которым помогаю, выздоравливают, когда разговариваю с их благодарными родителями.

 

…Недавно «Нарконон» открыл первый в Украине реабилитационный центр. В мире таких центров несколько десятков, в странах СНГ вместе с украинским — 9 (6 — в России, 2 — в Казахстане).

 

Леонид — москвич, приехал в Киев налаживать работу центра.

 

— Этот небольшой коттедж находится в 50 км от Киева, в селе Устиновка. Рассчитан на 20 человек. Программа реабилитации длится 5—6 месяцев, основная цель — вернуть человеку собственные способности и желание жить.

 

Для этого важно осознание поступков, которые он совершил в прошлом. Важно, чтобы он научился смотреть правде в глаза — только тогда он обретет чувство уверенности и ответственности за свои шаги. На первом этапе мы помогаем вывести из организма наркотики, на втором — обрести смысл и цель жизни.

 

— В общем-то, эти задачи немногим отличаются от тех, что решают другие реабилитационные центры, о которых неоднократно писала наша газета. Но во всех центрах, где мне пришлось побывать, главной вытесняющей наркозависимость силой является религиозная основа — когда человека спасают, направляя на духовное.

 

— Наша программа нерелигиозная. К нам попадают ребята разных вероисповеданий, и мы не придерживаемся строгой догмы, заставляющей ориентироваться либо на Библию, либо на Коран, либо на Тору. Однако действительно ни одному наркоману невозможно помочь, не обращаясь к духовной стороне жизни. Мы рассматриваем человека как неотъемлемую часть вселенской души и учим тем правилам и кодексам, которые существуют в обществе.

 

— Известно, что программа «Нарконона» основана на трудах американского философа Рона Хабарда, создателя новой религии — саентологии. Известно также, что саентологов нередко называют нелестным словом сектанты…

 

— Да, Рон Хабард — основатель саентологии, а также дианетики — науки о разуме. Но, насколько я понимаю, секты — это общины, отколовшиеся от господствующего религиозного направления. Мы говорим о совершенно новом взгляде на мир, поэтому под это определение никак не попадаем.

 

Во-вторых, «Нарконон» имеет лицензию на использование только нерелигиозных трудов Хабарда, которые посвящены методам избавления человека от наркомании.

 

В-третьих, я не считаю негативную информацию, которая распространяется о Хаббарде и «Наркононе», хоть чем-нибудь подкрепленной.

 

Что я отвечаю? Что лично мне эта программа спасла жизнь, сделала здоровым человеком, расширила кругозор, у меня появился интерес к жизни. Что важен результат. Разве плохо, что человек обретает свободу, любовь, радость жизни, сохраняет семью… Однако многие не заинтересованы в освобождении людей и в том, чтобы они видели истинную картину мира.

 

— Кто именно не заинтересован?

 

— Например, фармацевтические компании, продающие наркотики в каждой аптеке Украины. Думаю, я не выдам страшной тайны, сказав, что в составе многих препаратов есть героин. Вы можете купить в аптеке пару упаковок «…ина», и я за час приготовлю абсолютно идентичный героину наркотик. Хорошо известно о продвижении на украинский рынок такого смертельного вещества, как метадон. За всем этим стоят огромные деньги и соответственно желание подсаживать все большее число людей на препараты опиатной группы. Так что мы мешаем очень серьезным силам, которые, конечно, заинтересованы в том, чтобы очернить наше дело.

 

— Россия удерживает рубеж, не позволяя легализировать так называемые заместительные программы с использованием метадона. В Украине сама власть настаивает на их внедрении и повсеместном распространении. По-вашему, в чем причина?

 

— Думаю, исключительно в финансовых интересах высокопоставленных чиновников. Метадон в Украине закупается за бюджетные средства. А это — лоббирование, взятки и прибыли тех, кто продает наркотики. Если бы в Украине был проведен опрос населения и наркоманов по поводу метадона, то любой здравомыслящий государственный деятель понял, что это тяжелейший наркотик, ведущий только к гибели и никаким образом не способствующий решению проблем наркомании.

 

— Один из главных аргументов сторонников заместительной терапии, что ВИЧ-инфицированные инъекционные наркоманы не могут проходить антиретровирусную терапию, если их не «пересадить» на метадон, который употребляется перорально.

 

— Такая терапия, на мой взгляд, бесполезна. Метадон является препаратом, который разрушает иммунную систему. Зачем же зря тратить дорогостоящие препараты, которые в лучшем случае будут устранять лишь последствия употребления наркотика? Основным условием улучшения состояния виЧ-инфицированного является повышение иммунного статуса, и в России антиретровирусная терапия проводится бесплатно, только если человек отказался от наркотиков.

 

Известно также, что метадоновая зависимость раза в три больше героиновой, и что отказаться от наркотиков с помощью метадона невозможно. Так что это фактически приговор наркозависимым людям на пожизненное употребление.

 

Для справки. По данным Леонида Гедько, российский опыт работы «Нарконона» свидетельствует, что 7 из 10 человек излечиваются от наркозависимости после полугодичной программы в реабилитационных центрах. На время реабилитации не разрешается покидать центр, встречи — только с близкими родственниками.

 

Лечение платное ($1500 — 2000), но статус организации некоммерческий — прибыли не извлекаются, деньги идут на содержание ребят, зарплаты пяти сотрудникам, обученным в московских центрах, на выплату кредита за купленный дом, коммунальные платежи, транспортные расходы, улучшение центров и увеличение их числа.

 

Лана ЧАЙКА