В Кременчугском наркологическом диспансере кабинет ЗПТ принимает пациентов с 10:00 до 12:00. За это время мы пообщались с наркозависимыми, с социальным работником, которая в прошлом имеет большой опыт употребления наркотиков, и с психологом наркодиспансера.

«Теперь я могу погулять с внуком…»

Так говорит один из самых старых посетителей кабинета ЗПТ (возраст участников программы в Кременчуге от 25 лет до 58, в первую очередь берут тех, у кого большой стаж «иглы», ВИЧ или туберкулёз).

«В семье меня перестали ненавидеть, ребёнка доверяют… спасибо программе, хоть на старости лет снова себя человеком почувствую…», — делится впечатлениями один из пациентов.

Вообще, за метадоном некоторые приходят даже с детьми. Кое-кто прячет глаза и не соглашается даже анонимно общаться с журналистом, а вообще — публика разговорчивая.

17 лет была учительницей и более 20 лет — наркоманкой

Такие откровения мы услышали от 48-летней Ольги (на фото), которая сейчас проходит реабилитацию в программе ЗПТ и одновременно работает социальным работником. Она теперь в штате наркодиспансера и помогает таким же зависимым людям, как и сама. О своей жизни рассказывает удивительные вещи:
— Впервые попробовала наркотики в 19 лет, во времена студенчества. И знаете почему? Денег много было. Мои родители работали на Севере, и если в советское время средняя зарплата была 120 рублей, то мне давали 150-200. Но тогда я на «иглу» не подсела, а вернулась к наркотикам лишь через много лет. После института мы с мужем тоже долго работали на Севере, а когда вернулись в Украину, то вдвоём стали наркоманами.

Вдвоём присели на наркотики, «прокололи» всё: ведро золота, кучу денег, машину, дачу, дом… Больше 20 лет жили на игле. В программе я полтора года. Первое время кажется, так много можешь достичь — горы свернуть! Ведь раньше главной целью было достать деньги и наркотик, а сейчас другое.

«Раньше скажи: раз, два, три — и у меня «баян» пустой»…

— Мне нравится, что нас, участников программы, не считают кончеными людьми. Например, в больнице совсем другое отношение, ведь наркоманы часто попадают в тяжёлом состоянии, здоровье слабое, а участники программы могут получать метадон и в лечебных учреждениях. В Полтаве участница программы ребёночка родила, это возможно. Жаль, в тюрьме терапии нет, а ведь там наркоманов много.

Когда я попала в больницу, то врачи не могли взять анализ, вен у меня вообще нет, я раньше в пах колола. Медсестра предложила мне самой кровь взять, а я держу шприц в руках и не получается… Раньше в кустах, с зажигалкой на раз, два, три — и баян (шприц) пустой, а сейчас не смогла, — рассказывает пациентка ЗПТ, которая уже полтора года на терапии.

Преступлений с участием наркоманов стало меньше, но милиционеры не считают, что благодаря ЗПТ. Анна Волювач, пресс-секретарь Кременчугского горотдела милиции говорит, что в этом году меньше преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков (364 против 450 случаев в прошлом году), но правоохранительные органы не связывают это с пользой от метадоновой терапии:
— Сейчас используют много новых наркотиков, а «ширка» отошла на другой план. Некоторые наркоманы, которые раньше кололи «ширку», а потом ушли в программу, нарушают лечение и используют нелегальные наркотики. Мы не можем однозначно сказать, что ЗПТ — это хорошо и эффективно.

 

 

Материал и фото 1: Лариса Гориславец,

kremenchug.ua

На фото 1: Пациентка метадоновой терапии в кабинете ЗПТ. Таблетку метадона выдаёт медсестра под подпись

На фото 2: Бланки для выдачи метадона. Запись в диагнозе: «Психічні поведінкові розлади внаслідок вживання опіоїдів. Синдром залежності».

Фото 2: poltava.pl.ua