Газете Сегодня дал интервью Председатель Госслужбы Украины по контролю за наркотиками Владимир Тимошенко. В этом интервью он дал сравнительную оценку реализации программы у нас и за рубежом. В частности в Соединенных Штатах. — Как вы относитесь к заместительной поддерживающей терапии (ЗПТ), когда наркоману вместо привычного ему незаконного наркотика предлагают метадон в специальных пунктах?
— Да, у нас внедрена данная программа, лечат. Есть сторонники и противники этого метода. Однако мы побывали за рубежом, посмотрели, как там и поняли, что нам в Украине предстоит еще много работы. У нас пока, образно говоря, только обертка, а не сама суть программы. Дело вот в чем. Термин ЗПТ, как видите, состоит из слов «заместительная» и «поддерживающая» терапия. Первая часть у нас выполняется. Вместо нелегального наркотика больному дают легальный (метадон или бупренорфин), который снимает «ломку», но не дает ощущения эйфории. То есть один наркотик заместили другим.
А вот поддерживающая часть на Западе поставлена гораздо лучше, чем у нас. Там специалисты-психологи работают не только с самим пациентом (потому что, кроме физической зависимости от наркотиков есть и психологическая), но и с его близким окружением.
Помогают также в социальной реабилитации, то есть дают возможность вернуться в нормальное общество, найти работу или учебу. Немцы, например, смотрят на это дело очень практически. Вот был наркоман, до 30 лет не приносил пользы, а потом, благодаря ЗПТ, пошел на работу, стал платить налоги. Значит, усилия затрачены не зря. У нас очень сложная проблема – изменить отношение к проблеме, преодолеть неприязнь общества к наркоманам.
Также важный момент: надо следить за человеком, чтобы он не употреблял одновременно других наркотиков, кроме легальных. На Западе для борьбы с таким явлением устраивают выборочный контроль (причем угадать, кого и когда будут проверять, нельзя, это определяет компьютер методом случайных чисел). Наркомана просят пройти в специальную комнату и сдать экспресс-анализ мочи. Моментально видно, что и когда он употреблял.
Если же врачи видят, что человек не нарушает правил и добросовестно выполняет все предписания, то ему демонстрируют доверие: предлагают не ходить в пункт ЗПТ ежедневно (а это, порой, затратно и отнимает много времени). Наркоману говорят: вот тебе запас препаратов на 3 дня, принимай их сам, ведь ты заинтересован в этом, мы верим, что обманывать нас не будешь. Впоследствии этого человека также выборочно проверяют, есть ли в организме метадон, не продал ли он его. Если все в порядке, дают препараты уже на 5 дней и т.п.
То есть человек уже не привязан ежедневно к пункту ЗПТ, он может пойти учиться или работать (при этом социальные работники и психологи окажут ему в этом помощь). Так доходят до того, что ходить надо раз в месяц (в США я видел такие примеры). А потом человек может и полностью «завязать» (расхожее мнение, будто с метадона «спрыгнуть» нельзя – в корне неверное). Но если даже и не хватило воли совсем не употреблять наркотики, не так страшно, все равно это уже человек, не потерянный для общества, он работает, платит налоги, заботится о семье, приносит пользу, и продолжает пользоваться услугами ЗПТ.
И вот эта часть ЗПТ занимает более 90% стоимости всей терапии. У нас же, повторю, все в основном ограничивается простой раздачей метадона. Пришел, получил, ушел и больше никому не нужен. Хотя, конечно, есть и у нас психологическая помощь, и больным СПИДом помогают, но все это, увы, в незначительных масштабах. К тому же препараты по борьбе со СПИДом снижают эффективность метадона и, как пожаловался мне один из пациентов, у него в связи с этим, несмотря на программу ЗПТ, появились «ломки». Тем более, что ему почему-то вдобавок снизили метадоновую дозу вместо того, чтобы ее поднять. В итоге, говорит он, я вынужден «догоняться» чем-то еще, иначе чувствую себя очень плохо — ломает. Спрашиваю — А жаловался врачам? Да, отвечает, — но реакции нет. Посмотрели в карточке, а там записано, что он получает метадон в прежней, не сниженной дозе… Вот такими действиями дискредитируется сама идея ЗПТ.
— Кто оплачивает метадоновую программу в Украине?
— Пока мы деньги на ЗПТ (плюс сам медатон) полностью получаем из зарубежных фондов. Там высчитана примерная стоимость лечения одного человека по системе ЗПТ. И сумма дается пропорционально количеству больных. У нас 7 с лишним тысяч получают в качестве заместителя наркотика метадон и несколько сотен – бупренорфин. Всего порядка 8 тысяч официально на программе ЗПТ.
Сегодня мы готовим несколько пилотных проектов, которые финансирует управление по наркотикам и преступности ООН. Возьмем три группы по 100 человек и проведем ЗПТ в полном объеме, как на Западе, а в других группах оставим все, как есть сейчас. Кроме того, несколько групп попробуем лечить не традиционными методами. И проследим несколько групп людей, которые вообще отвергают ЗПТ, не хотят лечиться никоим образом. Наблюдать будем в течение года. Потом сравним результаты. Причем не только такие: бросил наркотики или нет, но и по другим индикаторам. Скажем, излечил ли сопутствующее заболевание, устроился на работу, не совершил преступления и пр.
Смета для каждой фокус-группы будет просчитываться специалистами ООН отдельно, сюда включат также командировки наших врачей, психологов и прочих работников будущих проектов за рубеж для приобретения опыта. А он необходим, ибо, например, в США сейчас наркополитика поменяла направление градусов на 130. Они там просчитали, что проблемы, которые создает наркоман в местах лишения свободы, его содержание в тюрьме, обходится дороже, чем обучение студента в Гарвардском университете. Потому акценты в борьбе сейчас сильно смещены в сторону мощной профилактики.
Специалисты ДЕА идут в школы, работают с подростками и родителями, всюду ведется пропаганда здорового образа жизни. И это дает свои плоды. Причем для мелких торговцев, зарабатывающих лишь себе на дозу, ввели так называемые «наркотические суды». Там срок рассмотрения дела от задержания до приговора – не более 7 суток. И после приговора предлагают выбор: либо отбываешь наказание, либо соглашаешься на ЗПТ. Но уж если согласился на лечение, то контроль жесточайший, врачи работают в контакте с полицией. Несколько раз пропустил лечение без уважительной причины – и прежний приговор вступает в силу, человек идет в тюрьму. Но и там он имеет возможность продолжить ЗПТ.
— Говорят, наши наркоманы ухитряются выданный им метадон утаивать, например, под языком, а потом продавать и покупать другой наркотик. Такое возможно?
— Теоретически это возможно, у нас ведь его выдают в таблетках. А вообще в мире уже перешли на метадон в виде сиропа. Я смотрел, как это делается в США. Приходит больной в центр ЗПТ, у него карточка, с которой компьютер считывает его данные и досье моментально появляется на дисплее у медсестры. Но она к приему лекарств отношения не имеет. Компьютер сам дает команду дозатору, сколько налить. Или же, прежде чем допустить к дозатору, направит больного на анализы путем случайной выборки.
Когда пьет из одноразового стаканчика, его снимает видеокамера и всегда можно к этой записи вернуться, если вдруг возникнут вопросы. Потом появляется воронка, в которую скидывается стаканчик и там исчезает. Субъективный фактор в ходе приема метадона или сдачи анализов исключен полностью. Затем клиент идет в зал, где его ждет для беседы психолог или социальный работник. В Украине стыдно признаться, что сам или родственник наркоман, потому мы не знаем истинных масштабов бедствия, люди скрывают это. А на Западе это как заболеть гриппом. Человек заболел, он идет и лечится…»